Сенсей нервно повел шеей, но счел за лучшее промолчать. При этом он подумал, что, пожалуй, погорячился тогда с битой.

— Ну не хочешь говорить и не надо, — с деланным безразличием пожал плечами Пономарь. — Ты как к водным процедурам относишься? Ну, в смысле, солнце, воздух и вода наши лучшие друзья? Может тебя просто взять да и утопить?

— Может и утопить, — посчитав за лучшее, не злить бандита кивнул Сенсей.

— Ну, вот видишь, нашли мы с тобой общий язык! — радостно расхохотался Пономарь. — Я вот тут подумал, а не накормить ли тебя за это напоследок шашлычком? От шашлыка ты, надеюсь, не откажешься?

— Угу, не откажусь — буркнул Сенсей пытаясь понять, куда клонит старый бандит.

— Костя принеси паяльную лампу и пару шампуров, — велел Пономарь одному из своих телохранителей. — Я думаю больше ему не съесть. Да, и застелите здесь пол полиэтиленовой пленкой.

Сенсей нервно дернулся, он, начал догадываться, что именно приготовил ему Пономарь.

— Если ты не против, предлагаю начать с самой ненужной части твоего тела. Я имею в виду твой член, он ведь тебе все равно больше не понадобится. Сейчас ребятишки порежут его ломтиками, потом замаринуют с лучком, в уксусе. Тридцати минут, я думаю, вполне хватит. Слишком острое губит печень. А это нам ни к чему, верно? — старый садист довольно хихикнул, заметив, что Сенсей начал нервничать. — А чего это мы так дергаемся? Мысли всякие нехорошие в головушку садовую полезли? Раньше надо было думать, когда биту свою совал, куда не надо!

— Ты что совсем охренел? — взревел Сенсей, когда понял, что Пономарь вовсе не шутит.

— А кто мне помешает, приготовить из тебя барбекю? — удивился Пономарь.

— Я помешаю, если ты не против! — неожиданно раздался насмешливый, уверенный голос позади Сенсея.

Вошедший в комнату человек был высок и очень бледен. Выцветшие рыжие веснушки густо покрывали его бледную, анемичную кожу. На узком, костистом лице черными дырами выделялись нереально темные глаза. Казалось, что они совсем не имеют радужки, а целиком состоят из одних только зрачков. Высокий лоб сверху венчал кок из темных с рыжиной волос а ля Элвис Пресли.

При виде скованного наручниками Сенсея. узкий безгубый рот вошедшего скривился в хищной щучьей ухмылке:

— Что за персонаж? — поинтересовался он у Пономаря, по-хозяйски оглядывая крепкую фигуру Сенсея.

— Да, должок с него получить хочу, — недовольно проворчал тот. — Не лез бы ты в это, Мурин, а?

— Я буду лезть во все, что представляет для нашего с тобой дела хоть какой-то интерес! — отчеканил жуткоглазый, пристально посмотрев на Пономаря. — Где Хромов с женой?

— В подвале отдыхают, — поднялся со своего места бандит.

Мурин, а это был именно он, ткнул острым мосластым пальцем в Сенсея:

— Вот и чудненько! Давай, подсади этого крепыша к супругам Хромовым! Они мне скоро понадобятся. Все трое, причем здоровые и невредимые.

Пономарь зло сплюнул на пол и злорадно покосился на Сенсея:

— Да, не вопрос!

Дождавшись, когда столичный олигарх выйдет, он повернулся к Сенсею:

— На твоем месте, физрук, я бы не особо радовался. Я человек жестокий, но если на Мурина находит, то даже мне становится жутко. Он, когда начинает из себя злого волшебника корчить, то вытворяет с людьми такое, что просто, мама не горюй!

После этого Пономарь кивнул кому-то за спиной Сенсея, и на его белобрысый коротко стриженый затылок обрушился страшный удар резиновой дубинки.

Глава 15

Некра очнулся оттого, что ему вдруг нестерпимо захотелось почесать свой нос. Потом внезапно зачесались его закрытые глаза и следом за ними все лицо. Он попытался поднять руку для того, чтобы провести ею по лицу, но с удивлением обнаружил, что оказывается, не может ею даже пошевелить. Одновременно с этим в нос ему ударило страшное зловоние.

Этот запах был знаком Некра очень хорошо, ибо он был неотъемлемой частью его профессии парасхита. Так могли пахнуть только никому не нужные выброшенные человеческие трупы, пролежавшие несколько дней на самом солнцепеке. Одновременно с этим, его уши ничего не слышавшие, вплоть до этого момента, внезапно вновь обрели утраченную способность, и на него со всех сторон обрушилось совершенно оглушившие его жужжание. Ощущение было такое, словно он очутился посередине пчелиного роя.

Все это промелькнуло у него в голове, за тот ничтожно малый промежуток времени пока он пытался открыть глаза. Слух не обманул его, он действительно находился в самом центре тучи жужжащих насекомых. Только это были не пчелы, а огромные, отвратительные, черные мухи. Они плотным облаком вились над Некра. Их надсадное беспрестанное жужжание казалось, становилось все сильнее и сильнее. Они беспрепятственно садились на полностью обнаженное тело Некра, его лицо и конечности, ползали и взлетали, уступая место другим.

Желание почесать места, по которым ползали, перебирая своими крохотными мохнатыми лапками черные мухи, становилось нестерпимым. Некра задергался, пытаясь ослабить толстые веревки, свитые из пальмовых волокон, которыми он был связан. Но от этого суровые путы только сильнее впились в его тело. Создавалось впечатление, что веревки от его судорожных движений только еще сильнее затягиваются. Это означало, что его связывали мастера своего дела.

Некра повернул голову в сторону и в ужасе вскрикнул. Если бы он мог, он отшатнулся бы от увиденного. Затуманенное до этого сознание неожиданно полностью прояснилось. Некра внезапно понял, где он находится, и что с ним происходит.

Он стоял на земле, привязанный спиной к столбу, надежно вкопанному в иссохшую, рыжую землю пустыни посреди скалистых холмов. Слева и справа от него находились два отвратительных раздутых мужских трупа. Они были крепко-накрепко примотаны волосатой джутовой веревкой прямо к Некра.

Судя по тому, что их тела немилосердно раздулись от жары и распространяли вокруг себя дикое зловоние, мертвы они были уже давно. Некра профессионально определил, что они были убиты, по крайней мере, пять или шесть дней тому назад. Тучи жирных, черных мух, вились над ними, безбоязненно откладывая яйца в гниющую плоть его товарищей по несчастью.

Скосив глаза в сторону, Некра обнаружил, что тела казненных кишат белыми жирными личинками, которые прогрызали в них многочисленные ходы. От этого казалось, что мертвые тела двигаются и все еще живут, какой-то жуткой и непонятной жизнью.

Огромные белые личинки сновали также и по телу Некра. Но пока он еще был жив они не трогали его, а переползали на мягкую податливую гниющую плоть трупов, распространяющую привлекающую их вонь.

Вспомнив, что возвращение Нефертау из царства мертвых, зависит от того сумеет ли он остаться в живых, Некра взвыл от бессильной злобы. Напрягая руки и мускулистый торс, он принялся извиваться, пытаясь освободиться от пут стягивающих его тело.

Внезапно Некра отчетливо ощутил, что в пустыне кроме него кто-то есть. Совсем неподалеку, деликатно прикрыв нос надушенным лоскутом ткани, стоял Фараон Сети Второй. По обе стороны от него стояли два отряда спешившихся воинов, держащих за стремена своих коней. Вдалеке виднелась сверкающая на солнце золоченая колесница Фараона.

Поглядев по сторонам, Некра безошибочно узнал место, где он сейчас находился. Конечно же, это была Долина Мертвых! Эта юдоль скорби! Пустынное место, на левом берегу Нила, где располагался Мемфисский некрополь.

Фараон, увидев, что Некра очнулся, решительным шагом направился в его сторону. Двинувшихся было за ним стражников, он остановил нетерпеливым жестом. Некра понял, что Фараон, хочет поговорить с ним без свидетелей.

Приблизившись к нему почти вплотную, Сети не обращая внимания на сразу же облепивших его со всех сторон жадных мух и на распространяемое, разлагающимися на солнцепеке трупами зловоние сказал:

— Я пришел только лишь для того, чтобы убедиться, что твой уход из жизни будет поистине ужасен!